Китайская уличная игра. В какие игры играют дети в Китае? методическая разработка по окружающему миру (подготовительная группа) на тему
Сивова Нина
Цель праздника:
Формирование у детей дошкольного возраста чувства толерантности, интереса и уважения к другим национальностям и национальным культурам. Воспитание чувства общности, дружбы и единства с людьми различных национальностей, живущих на Земле, в России и в округе.
Образовательные задачи:
Обобщение и расширение знаний детей о красоте и разнообразии игр Китая.
Объединение опыта и знаний детей для создания у них целостной картины многонациональности планеты Земля и России. Формировать умение видеть и понимать другого человека, проявлять уважение к культуре и обычаям других стран.
Формировать культуру межличностного взаимодействия детей в группе.
Воспитательные задачи:
Воспитывать у детей сознание «человека мира», чувство патриотизма и сопричастности ко всему, что происходит на Земле и в России.
Учить осознавать свою индивидуальность, значимость для других людей, стимулировать положительное отношение к сверстникам.
Воспитывать уважение и толерантность к людям независимо от расовой и национальной принадлежности.
Развивающие задачи:
Формировать социальные способы поведения в различных ситуациях, опыт доброжелательного отношения друг к другу.
Формировать понятия о том, что люди не похожи друг на друга, но все равны.
Инструктор ФК: Здравствуйте, ребята! На нашей большой, голубой планете Земля есть много стран и городов, в которых живут люди разных национальностей. И хотя они все очень разные и говорят на разных языках - у них один общий дом – планета Земля.
Сегодня мы будем путешествовать по Китаю и играть в китайские подвижные игры и даже строить китайскую стену. Ну что ж, ребята, пора начинать. Первая игра:
«Поймай за хвост дракона»
Количество участников: чем больше - тем лучше
Что понадобится: ничего
Правила игры: все выстраиваются в колонну и кладут руку на плечи или пояс впереди стоящему. Тот, кто стоит первым - голова дракона, последний - его хвост. Дальше начинается самое веселое. Голова дракона начинает охотиться за своим хвостом. Те игроки, кто ближе к хвосту, могут всячески помогать ему «смыться» от головы, ловко убегая всем хвостом. Однако в попытках ухватить хвостик и убежать от охотника важно, чтобы колонна не рассыпалась и «дракон» не развалился.
Так что держись, голова! Нас не так-то просто поймать.
«Запускаем змея»
Количество участников: от 10 до 15 детей
Что понадобится: парашют игровой круглый, парашют игровой прямоугольный
Правила игры: дети берутся руками за край парашюта и синхронно поднимают его, создавая ветер, когда купол достаточно наберется воздухом, делают шаг вперед, отпуская парашют, и оказываются внутри змея, парашют их плавно накрывает. В игре с прямоугольным парашютом участвуют 4 ребенка, дети синхронно с четырех сторон поднимают парашют, создавая ветер и в верхнем положении,парами с поднятыми руками,быстро бегут навстречу друг другу. Таким образом парашют красиво складывается и получается змей.
«Строим китайскую стену»
Количество участников: дети делятся на две равные команды
Что понадобится: мягкие модули
Правила игры: По свистку инструктора начинается строительство китайской стены! Из мягких модулей дети собирают стену, кто быстрее соберет та команда и выиграет!
«Веселое кунг-фу»
Количество участников: все дети, которые присутствуют на спортивном развлечении.
Что понадобится: гимнастические палки
Правила игры: дети становятся врассыпную, учитель ши-фу раздает гимнастические палки каждому ребенку. Под музыку дети повторяют за учителем ши-фу движения кунг-фу.
Инструктор ФК: Построение. Ребята, вот и закончилось наше путешествие по Китаю. Вам понравилось? Как много интересного и полезного вы узнали об этой удивительной стране! Поиграли в национальные игры и даже изучили элементы кунг-фу. Желаю вам быть смелыми, умными и уважать всех людей, которые живут в нашей многонациональной стране и в нашем городе. До новых встреч!
Публикации по теме:
18 января в нашем детском саду я провела с ребятами подготовительной группы «Акварельки» (воспитатель Дубовик Юлия Евгеньевна) захватывающую.
Конспект спортивного праздника «Подвижные игры разных народов России» с использованием презентации Дети под музыку входят в зал, рассаживаются на стульчики. Выбегает скоморох и выходит ведущая. Скоморох: - Люди добрые, народ честной! Веселись.
Конспект спортивного развлечения «Дворовые подвижные игры в ДОУ летом» Задачи: развивающие: развитие творческих способностей, любознательности, памяти; физических качеств: ловкости, гибкости, быстроты при.
Подвижные игры для детей 3-7 лет с подробным описанием правил игры. Роль игры в становлении и развитии ребенка переоценить невозможно. Именно.
Сценарий спортивного развлечения «А ну-ка мальчики!» Дети входят в группу под музыку: «Главный праздник». Исполняют песню «Мы шагаем как солдаты» Ведущий:Добрый день уважаемые родители и мои.
Сценарий спортивного развлечения для детей подготовительной группы «Игры наших бабушек» Сценарий спортивного развлечения для детей подготовительной группы «Игры наших бабушек» Людмила Руденко Цель: Воспитание здорового образа.
Китайские традиционные игры весьма разнообразны, и человек любого пола и возраста найдёт что-то интересное для себя. Многие из них зародились в глубокой древности, разошлись по всему Китаю и стали частью культуры на много веков. Некоторые из тех древних игр считаются прародителями современных видов спорта. Они были очень простыми в правилах, не требовали долгого объяснения, и главное - не нуждались в каком-то особом инвентаре, использовалось только то, что можно было найти на улице или не требовало особого мастерства в изготовлении. Поэтому в играх могли участвовать и дети из самых бедных семей.
Старинная игра в волчок, появилась при династии Сун (960-1279 гг.), только в то время она носила название «Тысячи». Особых правил и приготовлений для игры не требуется. Всё очень просто, детям требовалось найти иглообразный предмет размером примерно в три сантиметра. Воткнуть его в середину небольшой тарелки, например, деревянной или из слоновой кости. Получается что-то наподобие современной юлы, которую, соответственно, нужно раскручивать. Чья дольше прокрутится, тот и победил. Как правило, каждый игрок изготовлял сам свою юлу. Интересно, что и на Руси еще в 10-ом веке была аналогичная игра, волчок назывался «кубарь», откуда и выражение «катиться кубарем». Сотни этих самых кубарей были найдены на раскопках древнего Новгорода. В Китае более современное название игры, которое переводят на русский как «волчок», появилось многим позже, при династии Мин (1368-1644). Уже в то время игрушку можно было приобрести на городских рынках. Была она деревянной и чуть видоизмененной, с длинной веревочкой. По правилам, нужно было бросить волчок и потянуть за веревочку, чтобы она начал крутиться. Как только игрушка начинала замедлять ход, можно было снова дернуть за веревочку. Так, раскручивая волчок, можно было играть до бесконечности. Игра была очень популярна во всем Китае. Сегодня игрой в волчок увлекаются кто бы вы думали? Взрослые мужчины! Они особыми битами с размаху лупят по вращающемуся снаряду, не давая ему продыху. Этакий гибрид детской игры и неплохой такой физической зарядки и эмоциональной разрядки заодно.
Теперь об «игре в ласточку». Она сродни популярной в России в начале двухтысячных игре, называемой «сокс». Зарождение «Ласточки» относят ко времени правления династии Хань (206 гг. до н.э. - 220 гг. н.э.). А вот популярность игра получает при династии Тан (618-907 гг.). В одной из книг того времени есть легенда об этой игре. Один странствующий шаолиньский монах прибыл в город Лоян. Во время прогулки по улицам города он заприметил 12-летнего мальчишку. Тот подбрасывал одной ногой волан по 500 раз на каждую ногу. И ни разу не уронил его на землю. Мальчишка зарабатывал этим аттракционом, развлекая уличных зевак. Монах был поражен такими способностями и пригласил мальчика на обучение в Шаолинь. С тех пор игра и приобрела небывалую популярность. Считалось, что благодаря мастерству ног можно было попасть в ученики Шаолиня. Со временем появилось несколько разновидностей игры: в одного, пара на пару, четыре на четыре и пр. Цель игры оставалась неизменно прежней: не уронить волан дольше всех. Игра в ласточку достигла своего расцвета при Династии Цин (1644 - 1911 гг). Можно сказать, что в ласточку играли во всех уголках Китая. Игра не имеет ограничений в возрасте, в нее можно играть всей семьей. Еще одной отличительной особенностью является ее подвижность. Китайцы всегда уделяли своему здоровью особое внимание. А играть в ласточку очень полезно для поддержания физической формы. Именно поэтому игра до сих пор так популярна в парках в любой части Китая, правда, сейчас эта игра более популярна среди пожилого населения. Тогда же в нее играли абсолютно все, особенно ее любили подростки. Игра была настолько популярна, что о ней сохранилось множество песен, стихов и даже картин. Это поистине самая семейная и народная игра Китая.
Игра в кунчжу можно считать китайским йо-йо. Появление игры связывают с периодом Троецарствия (220 - 280 гг). Именно тогда были найдены первые упоминания в стихах поэта Цао Чжи о прекарсной игре кунчжу. Со времени династии Мин (1368-1644 гг) также сохранилась детская песня о кунчжу. Все это только лишний раз доказывает, какая долгая история у этой игры. Именно при династии Мин были разработаны первые общие правила и материал изготовления. Игрушка изготавливалась из бамбука или дерева. Кунчжу по форме напоминает катушку. Она полая, а по бокам в кругах проделаны небольшие отверстия, 4 до 6. Туда вкладываются деревянные брусочки, чтобы во время кручения издавался звук. Затем, игрок натягивает веревку на двух палочках. Поднимает над головой и подкидывает кунчжу. Цель игры крутить быстрее и дольше других соперников. Немаловажную роль играл звук, издаваемый снарядом. Преимущественно в игре участвовали дети всех возрастов. Игра очень способствовала физическому развитию детей, скорости реакции.
Уже при династии Цзинь (265-419 гг) качели становятся излюбленной забавой при дворе. А при династиях Тан (618-907 гг.) и Сун (960-1279 гг.) качели приобретают неслыханную популярность. В каждом дворце при династии Тан были установлены качели и считались «Игрой полубогинь». Придворные девушки много проводили времени на качелях, играя в словесные игры. В эпоху Сун благодаря качелям зарождается акробатика. Это уже не просто развлечение девушек при дворе, а способ поддержать физическое здоровье мужчин, развивать выносливость и гибкость. Летом и осенью устраивались показательные выступления. На эти зрелища приходили смотреть все, от крестьян и до императора и его наложниц. Перед началом, на воду ставили два корабля, на носу каждого устанавливали качели. Затем барабанами созывали зрителей и объявляли о начале выступления. Акробаты, медленно раскачивали качели и приступали к трюкам и всяческим выкрутасам. Они крутились воздухе, прыгали в воду, делали сальто и так далее. В выступлениях участвовали молодые физически развитые мужчины, часто из армии императора. В развития будущего спорта эти выступления сыграли важную роль в китайской истории. Считается, что победы в спортивной гимнастике и акробатике, китайским спортсменам обеспечивает именно историческая любовь к качелям.
Запускать воздушные змея в небо исконно китайское занятие. Игра с поистине очень давней историей. Раньше змей был не бумажным, а деревянным. Сохранились описания о том, как «деревянный змей парит в воздухе». Со времени изготовления первого деревянного змея прошло более 2400 лет. И уже тогда каким-то образом его запускали в небо. При династии Восточная Хань (25 - 220 гг.) появляются первые змеи из бумаги. И новое название игры - «Бумажный коршун». Тогда коршуна запускали дети. Каждый городился своим бумажным питомцем. Интересно, что при династии Тан один из императоров использовал змея для передачи тайных писем и очень преуспел в этом.
Именно при этой династии начинают изготавливать разной формы бумажные игрушки. Появляются мастера-изготавители. Прародителем современных дверных звонков в Китае считают бумажная китайская игрушка. Один из императоров очень любил музыку. И решил совместить флейту и бумажного дракона. Инструмент вложили в поделку и подвесили. Когда дул ветер, игрушка издавала мелодию. Отсюда, как гласит легенда, и появилось современное название «Воздушный змей».
Шарик в ладони
В этой игре принимают участие не менее шести человек. Однако чем больше игроков, тем интереснее. Игроки выстраиваются в шеренгу на расстоянии 30-40 см друг от друга. Вытянутые руки с раскрытыми ладонями держат за спиной. Один из игроков стоит за их спинами. У него в руке камешек или шарик. Идя вдоль шеренги, он делает вид, будто хочет опустить шарик в чью-нибудь ладонь. Игроки не должны оглядываться. Наконец он опускает шарик в чью-то руку. Игрок, получивший шарик, неожиданно вырывается из шеренги. Соседи справа и слева должны схватить его (или осалить) прежде, чем он двинется с места. Но при этом они не имеют права сходить с линии. Если им не удастся его схватить, он может вернуться на место, и игра продолжается. Если его схватят, он меняется местами с ведущим, и игра продолжается.Состязание с чашами (китай)
Команды играют друг против друга. У каждого игрока деревянные щипцы или зажим, чаша или кубок. Эти чаши ставят на стулья друг подле друга на расстоянии 3 м. В другом углу площадки ставят большую чашу или блюдо, в которую кладут столько шариков, чтобы на каждого игрока было не менее четырех-пяти. Иногда берут орехи и ими заменяют шарики.
По сигналу игрок идет к большой чаше и пытается щипцами поднять шарик. Затем несет его к своей чаше и кладет туда.
Кто первым отнесет все четыре или пять шариков в свою чашу, тот выиграл.
Правила:
Игрок может нести лишь по одному шарику.
Дотрагиваться до шариков рукой нельзя.
Если игрок уронит шарик, он должен снова щипцами поднять его, отнести в общую чашу, а оттуда снова поднять и отнести к себе.
Поймай за хвост дракона! (китай)
В игре принимают участие не меньше десяти человек. Они строятся друг за другом так, что правую руку кладут на правое плечо впереди стоящего. Тот, кто стоит впереди, - голова дракона, последний - его хвост.
Голова дракона пытается поймать свой хвост. Шеренга находится в постоянном движении, тело послушно следует за го-лозой, а голова старается схватить последнего игрока. Шеренга никогда не разрывается. Игроки на стороне хвоста не дают голове ухватить хвост. Если все же голова ухватит себя за хвост, последний в шеренге игрок идет вперед, становится головой, а новым хвостом - игрок, бывший в шеренге предпоследним.
Черепашье гнездо (малайзия)
Один из игроков - черепаха. Он охраняет свое гнездо. Остальные разбойники. На земле рисуют круг диаметром в полтора метра - это гнездо. В гнездо кладут 4-5 камней - черепашьи яйца. Черепаха стоит в кругу, остальные располагаются вне круга и стараются украсть яйца. Для этого они выбирают момент, когда можно подкрасться к камням. Но надо следить, как бы черепаха их не поймала. Кого она схватит, тот меняется с ней местами и начинает сторожить оставшиеся яйца. Игра продолжается, пока все яйца не украдут. Тогда камни прячут, и черепаха (пока их прячут, она зажмуривается) должна их отыскать. Если ей не удастся собрать все, она платит залог.
Японские салки
Игроков может быть сколько угодно, но минимум - четверо. Водящий преследует остальных игроков; если он коснется кого-либо, тот начинает водить. Однако новому водящему труднее, так как он должен бежать, одной рукой постоянно держась за ту часть тела, которой коснулись, будь то рука, плечо, голова, поясница, колено, локоть. Так он должен догнать и осалить кого-либо. Только в этом случае, он освобождается.
Если играет большая группа людей, выбирают нескольких водящих.
Камень, ножницы, бумага (япония)
Два игрока становятся друг против друга, заложив руки на спину. Одновременно они хором произносят: «Ян-кен-пон!» При произношении последнего слога каждый протягивает вперед руку, изображая рукой камень, ножницы или бумагу. (Эти три предмета и означают слова ян-кен-пон). Сжатый кулак - камень, раскрытая ладонь - бумага, расставленные средний и указательный пальцы - ножницы. Камень побеждает ножницы, так как может сделать зазубрины. Ножницы побеждают бумагу, потому что могут ее разрезать. Бумага побеждает камень, так как в нее можно обернуть камень, можно его туда запрятать. Итак, побеждает тот, кто «сильнее», кто выбрал «более сильный» предмет. (Если игра ведется не на счет, то проигравший получает наказание. Выигравший может больно щелкнуть своего противника по вытянутой и повернутой вниз ладони.)
July 12th, 2016 , 09:02 am
Если вы считаете себя строгим родителем, то после прочтения этой статьи — поймете, что вы просто лапушка для своих детей. Почему китайцы стали занимать ведущие позиции в мире? Почему среди них так много крутых бизнесменов, гениальных спортсменов и ученых? Есть все основания думать, что дело в воспитании, которое позволяет делать из юных китайцев лучших из лучших.
Начнем с того, что к детям в Китае особое отношение ввиду объективных причин. Крупнейшее по чиленности населения государство в мире было вынуждено еще в 70-х принять программу "Одна семья — один ребенок", которая предусматривала серьезные штрафы за рождение второго и последующих детей. В последние годы, правда, демографическая политика заметно смягчилась. Есть исключения для определенных категорий граждан: например, для национальных меньшинств; для китайцев, занятых в сельском хозяйстве; для китайских пар, где хотя бы один из родителей был единственным ребенком в своей семье. И так далее. Тем не менее, двое детей в Китае — удовольствие достаточно дорогое, не все могут себе позволить. А еще в Китае рождение мальчиков гораздо предпочтительнее девочек. Такая уж традиция. Поэтому в некоторых провинциях разрешено рожать второго ребенка, если первой оказалась девочка. Для нас может звучать дико, но так обстоят дела в Поднебесной. Из-за этого, кстати, в Китае гендерная диспропорция — 106,28 мужчин на 100 женщин. По прогнозам социологов к 2020 году в Китае будет 35 миллионов "лишних" мужчин. В том смысле, что им объективно не хватит невест. Сейчас таковых 20 миллионов. И конкуренция за женщин является одной из тысяч других конкуренций, которые выдерживают китайцы на протяжении всей своей жизни. Подготовка к борьбе за место под солнцем среди миллионов конкурентов начинается в детстве.
Воспитывают детей в Китае совершенно по-другому, нежели у нас. Китайские женщины работают очень много, поэтому выходят из декрета уже спустя 3-4 месяца после родов. Потому что там на работе особенно не держат, чуть зазеваешься — уволят и найдут другую. Как только мама выходит на работу, ребенок отдается в ясли. С 3 лет — в детский сад. В детских садах строгий режим: четкое распиание для сна и еды, ранне приучение к горшку. Детей стараются развивать как можно быстрее. Считается нормальным учить ребенка в полтора года рисованию и счету.
С самого раннего детства китайцы жестко подчинены воле своих родителей. Традиции конфуцианства дают о себе знать. Уважение к старшим и еще раз уважение к старшим. Родители играют с детьми только в те игры, которые развивают полезные для будущей трудовой деятельности навыки. Мама и папа очень конкретно подходят к выбору кружков и секций для своего ребенка. Нет такого, чтобы выбрать музыкальную школу только для того, чтобы "чем-то занять ребенка". Нет, ребенок должен стать музыкантом. Великолепным музыкантом.
В китайском воспитании нет метода "кнута и пряника". Почти всегда кнут. Похвалу ребенок может услышать редко. В исключительных случаях. Родители учат своих детей прежде всего дисциплине и трудолюбию. Благодаря этим качествам можно стать успешным человеком. Благодаря этим качествам Китай и стал одной из передовых стран мира.
Вот так закладывают дисциплину у маленьких китайцев.
В 15-й день 1-го месяца по лунному календарю в Китае отметят праздник фонарей (кит. 元宵节, пиньинь: Yuánxiāojié, палл.: Юаньсяоцзе), знаменующий собой окончание или традиционного Нового года. Сегодня мы публикуем последнюю главу об этом празднике из книги «Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Новый год».
Хотя праздник Первой ночи был днем гостеприимства, его неповторимое очарование ощущалось в первую очередь на улице и в ночное время. Одни только фонари, висевшие повсюду, уже являли феерическое зрелище. Недаром вошел в пословицу зевака, который, «заглядевшись на фонари, забыл поесть юаньсяо». И напрасно призывала женщин к целомудрию назидательная поговорка: «Хороший юноша не служит в солдатах, хорошая девушка не ходит смотреть на фонари». Представительницы прекрасного пола, большую часть времени сидевшие взаперти, тоже не упускали случая прогуляться по залитым светом улицам праздничного города.
Вот уже по крайней мере полторы тысячи лет новогодние фонари являются в Китае предметами эстетического любования, и многие из них способны поразить любого прихотливой фантазией и тонким художественным вкусом их создателей. Современники правления династии Тан сообщают об украшавших дома столичной знати фонарях удивительно искусной работы, сделанных в виде различных мифических персонажей, о стоявших перед императорским дворцом гигантских фонарях и колоссальном колесе из бамбука, на котором горело одновременно 50 тыс. фонариков.
В старом Китае фонари по своей социальной значимости разделялись на «казенные», украшавшие правительственные учреждения, и «частные» - собственность частных лиц, в том числе и разного рода корпораций. Так, старожилы Ханчжоу до сих пор помнят выставку 36 огромных фонарей, висевших некогда у главного храма города и символизировавших 36 городских гильдий.
Почти все распространенные в XIX в. типы фонарей были известны уже во времена правления династии Сун (960-1278). Однако не следует думать, что производство новогодних фонарей давно исчерпало свои эстетические возможности. Как настоящее искусство, оно всегда оставляло простор для индивидуальной самодеятельности и соединения традиционных образцов с новыми формами. Заметим, что это было искусство подлинно народное, отнюдь не ограничивавшееся узким кругом профессиональных мастеров, и что многие его шедевры делались руками простых деревенских женщин. Разнообразен был и материал, применявшийся при изготовлении фонарей: в дело шли дерево и стекло, бамбук и стебли гаоляна, бумага и шелк.
Здесь невозможно описать все виды праздничных фонарей. Отметим важнейшие из них. Помимо фонарей в форме самых разных геометрических фигур существовали фонари, имевшие вид фантастических и реальных зверей - баранов с кивающими головами, верблюдов, обезьян, зайцев, львов, драконов и т. д.; фонари в форме крабов с шевелящимися клешнями, птиц, кораблей, рыб, ваз, аквариумов; фонари, изображавшие популярные божества; фонари-шары, которые можно было катить по земле. Всеобщее внимание привлекали фонари - бумажные цилиндры, которые вращались от тепла горевшей внутри свечи. На таких фонарях красовались изображения скачущей лошади, лодки с пассажирами, петуха, клюющего зерно, играющих детей, какой-нибудь соответствующей случаю сцены из популярного романа, театральной пьесы или древнего сюжета «превращения рыбы в дракона»: плывущий по волнам карп внезапно оборачивался драконом, взмывающим в небеса (этот сюжет с древности служил своеобразной иллюстрацией представления о чиновничьей карьере как награде за прилежание в учебе). Были фонари, имитировавшие куски льда, освещенные изнутри. Некоторые ухитрялись поместить внутрь такого куска льда или ледяной фигуры молодые побеги пшеницы. В любом случае вывесить на всеобщее обозрение какой-нибудь примечательный фонарь было делом чести едва ли не каждой семьи. Во многих районах Китая, особенно на Юго-Востоке, люди ходили по улицам, держа в руках бамбуковые шесты с фонарями или даже целой гирляндой фонариков.
Одним из любимейших китайцами увеселений в праздник фонарей были фейерверки. Если в первые дни встречи Нового года вспышки шутих и ракет были скорее сопровождением разных церемоний, то теперь они, подобно фонарям, становились вполне самостоятельным зрелищем и, более того, искусством, имевшим миллионы поклонников и взыскательных ценителей.
Знатоки различали два «стиля» фейерверка: гражданский и военный. Первому был свойствен сдержанный, неброский, но изящный подбор цветов, второй отличался бурным ритмом взрывов, ярким каскадом красок, громким звуком. Имелись и признанные традиции искусства пиротехники. Так, по всему Китаю славились хитроумные заряды, изготовленные мастерами-пиротехниками из уезда Пинху в провинции Чжэцзян.
Устраивали фейерверки на специальных помостах, обычно посреди площади. Здесь каждый любитель пиротехники мог продемонстрировать свое умение: одна за другой взрывались коробки с порохом, из которых вылетали огненные букеты и стрелы, устремлялись в небо разноцветные ракеты, с оглушительным треском лопались горшки, выбрасывавшие на зрителей снопы искр. Большой популярностью пользовались ракеты с двойными зарядами: первый заряд взрывался на земле, второй - после того, как ракета взлетала в воздух. Бывали и такие гирлянды зарядов, из которых при каждом взрыве поочередно вываливались различные картины - пейзажи, беседки, гуляющие пары, иероглифы с «хорошим» смыслом и т. д.
В Пекине и других городах Северного Китая устанавливали глиняную скульптуру Огненного судьи - повелителя демонов и владыки ада. Из отверстий в скульптуре, внутри которой горел уголь, выбивались струи дыма и пламя, что придавало и без того грозному хозяину загробного мира еще более устрашающий вид. В уезде Цюаньнань (провинция Хэнань) на праздник Первой ночи ставили такую же огнедышащую фигуру Цинь Гуя, сановника XII в., который вошел в историю как вдохновитель позорного мира южносунской династии с кочевниками-чжурчжэнями, захватившими тогда территорию Хэнани.
На Шаньдунском полуострове крестьяне многих деревень еще в начале нашего века устраивали у себя в деревне оригинальный аттракцион: соорудив из стеблей гаоляна небольшой павильон, они выстраивали вокруг него ограду с девятью изгибами, освещенную множеством фонариков. Известно, что в XVII в. этот аттракцион был очень популярен в окрестностях Пекина и что в некоторых павильонах, выстроенных тогда местными крестьянами, горело по нескольку тысяч фонариков. Такие лабиринты назывались «девятью излучинами Хуанхэ». Заметим, что «девять излучин Хуанхэ» с древности считались чем-то вроде земной манифестации космического лабиринта - образа, чрезвычайно популярного в китайской мифологии.
В ряде районов Китая, в частности на равнине Хуанхэ и на Юго-Востоке, сохранился старинный - засвидетельствованный уже в эпоху правления династии Сун - обычай строить на праздник фонарей помосты с фигурами зверей и богов, с беседками, пагодами, священными треножниками и прочими сооружениями, изготовленными из разноцветной бумаги и освещенными фонариками. В Чжэцзяне на таких помостах устраивался своеобразный парад богов, которых представляли дети в фантастических костюмах. В некоторых городах Хэбэя на них разыгрывались целые представления. Декорациями служили макеты символизировавшей мир горы с ее небесными, земными и подземными обитателями или буддийского храма со статуями богов. Сюжеты представлений черпались из традиционных мифологем «чудесных метаморфоз», например «превращения рыбы в дракона».
Ни в одном городе и даже ни в одной деревне праздник Первой ночи не обходился без шумных процессий и представлений, устраивавшихся как профессиональными актерами. так и чаще всего любителями. В праздничных шествиях, проводившихся обычно с 13-го по 15-е число, царила стихия карнавала: наряду с людьми в масках зверей и духов в них участвовали юноши, переодетые девушками, и дети, изображавшие стариков. Группы самодеятельных актеров на ходулях, наряженных рыбаками, дровосеками, монахами, красавицами, удальцами и пр., показывали незамысловатые трюки и бытовые сценки (ходули были известны в Китае с глубокой древности и никогда не теряли популярности). Повсюду в деревнях группы самодеятельных певцов пели «песни сева», или, как именовали новогодние песни в большинстве районов Юга, «песни сбора чая». В этих песнях говорилось о труде крестьянина в течение года, и исполнение их должно было обеспечить удачу в наступившем году. Пение таких песен обычно носило характер особого ритуального состязания между двумя группами певцов.
Очень часто на улицах можно было видеть детей, которые ходили от дома к дому и разыгрывали короткие театрализованные представления, соединявшие пантомиму, пение и элементы акробатики. По всему Восточному Китаю пользовалась популярностью сценка, в которой играли мальчик и девочка в масках распутного «большеголового монаха» и некоей благочестивой девицы по имени Лю Цуй. Под руководством взрослого провожатого, аккомпанировавшего на барабане, дети разыгрывали шуточное представление - «драку большеголового монаха с Лю Цуй». На улицах деревень северной части Гуандуна дети исполняли «танец фениксов», в других районах Южного Китая были распространены танцы журавлей, рыб, лошадей, быков. Большой популярностью пользовались и игравшиеся специально на празднике фарсовые сценки, такие, как «слепцы гуляют среди фонарей» или «монах ведет слепого па праздник фонарей».
Одним из традиционных зрелищ, приуроченных к празднествам Первой ночи, была так называемая «сухопутная лодка». Прежде в Южном Китае большую лодку на колесах, служившую нередко жертвенником, катили во главе процессии, изгонявшей демонов моровых болезней. Изгнание нечисти с лодочки, которую пускали по воде,- распространенная форма экзорсистского обряда в Китае. В XIX в. крестьянские парни, приезжавшие на праздник в города, разыгрывали целое представление, навеянное карнавальной темой «сухопутной лодки». Несколько веток, покрытых свисавшим до земли куском красной материи, изображали некое подобие лодки. Один юноша, наряженный девушкой, стоял посередине конструкции, другой становился позади него и выступал в роли лодочника. Нижняя часть тела актеров была закрыта занавесом, так что создавалось впечатление, будто они плывут; для большего эффекта на носу «лодки» иногда помещали пару миниатюрных женских ножек, высовывавшихся из складок занавеса-юбки. «Девица» пела песню, а ее спутник отвечал ей репликами, полными грубоватого народного юмора. В Центральном Китае такую импровизированную «лодку» называли «лодкой сбора лотосов».
Та же карнавальная стихия заявляла о себе в обычае назначать шутовского правителя праздника. В Северном Китае его когда-то называли «фальшивым чиновником» или «гнилым чиновником», впоследствии его стали именовать «чиновником фонарей». В дни праздника «чиновник фонарей» отправлялся «инспектировать» освещенный огнями город. Он носил вывернутый наизнанку кафтан, летнюю шапку и старомодные большие очки. Шутовского чиновника сопровождали комично одетые воины и дети, изображавшие ученых старцев; позади ехала верхом на лошади его супруга. Каждый вечер «чиновник фонарей» объезжал город и с тех домов, где не соблюдали обычай праздника, брал штраф лепешками юаньсяо.
Еще один традиционный карнавальный элемент празднеств Первой ночи - мотив ритуальной кражи. В средневековом Китае существовал обычай красть фонари во время праздника. Считалось, что это приносило благополучие и удачу в новом году. На севере страны во многих домах ставили лампадки из пирожных, а дети «крали» и съедали их. В Сычуани женщины, желавшие родить сына, «выкрадывали» чашку с лепешками юаньсяо и съедали их. В Гуандуне женщины, совершая праздничную прогулку, тайком срывали с деревьев свежие листья и приносили их домой, что называлось «украсть зелень».
В праздник фонарей одним из самых любимых китайцами представлений был «танец дракона». Истоки его теряются в глубине веков. Во всяком случае, еще в период правления династии Хань важным элементом новогодних празднеств были «шествия рыб и драконов». Группы любителей изготовляли из материи, бумаги и прутьев чешуйчатое тело чудовища и устрашающую морду с усами, рогами, горящими зелеными глазами и красным языком в зубастой пасти: изнутри макет был озарен свечами.
Танец дракона
Дракона приводили в движение люди, державшие его па бамбуковых шестах. Впереди несли золотистый матерчатый шар, изображавший солнце, которое дракон - символ облаков - старался проглотить. Когда процессия с чудовищем шествовала по улице, ее участникам выносили из домов деньги, завернутые в красную бумагу, а дракон в ответ «кланялся» дарителям. Зачастую зрители бросали в дракона хлопушки и шутихи, а люди, скрывавшиеся за его чешуей, в свою очередь, изображали нападение чудовища на толпу. Эта отнюдь не безопасная игра продолжалась до тех пор, пока дракон не разваливался. В Юго-Западном Китае шествие с драконом так и называли: «сожжение дракона».
Во многих районах существовал обычай после окончания празднеств «мыть дракона»: тело дракона приносили к реке и бросали в воду его бумажную оболочку, сохраняя его «кости» - деревянный каркас. И сожжение и «мытье» дракона были очистительными обрядами. Поскольку дракон был символом плодородия, огонь, зажженный от огня горевших в нем свечей, вносили в дома, что должно было способствовать рождению мужского потомства. В Гуандуне женщины, желавшие родить сына, бросали в дракона зерна. Усы дракона сжигали, а пепел съедали как чудодейственное снадобье.
Еще одним популярным представлением в Новый год был «танец львов», принесенный в Китай выходцами из Средней Азии и Персии в эпоху раннего средневековья. Фигуру льва тоже делали из прутьев и ткани, гриву - из конопли; несли ее обычно два человека. В Северном Китае зрители зачастую показывали схватку двух львов или игры львов с большим шаром. Нередко впереди льва шел человек, одетый буддийским святым - архатом. Как и в случае с драконом, «танец львов» обыкновенно заканчивался их сожжением. В некоторых районах, например в провинции Гуанси, обряд сожжения целиком заслонял хореографический аспект зрелища. Льва там изготовляли из плотной ткани, и люди, несшие его, должны были как можно дольше противостоять натиску зрителей, бомбардировавших зверя хлопушками и петардами. Примечательно, что в отличие от «драконов» «львы» могли входить в дома.
В некоторых областях Южного Китая были распространены «игрища с быками». Так, в деревнях Гуанси на праздник Первой ночи устраивали многолюдную процессию, в которой вместе с самодеятельными музыкантами шествовали люди, одетые пастухами, крестьянами, охотниками, рыбаками. В центре процессии несколько человек несли большую фигуру зеленого быка, за которой шел человек с плугом. На севере Гуандуна еще полвека назад бык был персонажем особого представления, в котором участвовали трое юношей: один, носивший рваную рубаху и большие очки, выступал в амплуа шута, второй был наряжен девицей и держал в руках корзину с цветами, третий носил маску быка. «Шут» ходил на руках, перебрасывался скабрезными шутками с «девицей» и время от времени хлестал «быка»; непременным атрибутом представления был плуг.
Элемент ритуального противоборства, заметный в обычае «сожжения» макетов драконов и львов, мог принимать и более очевидные формы. В Цзянси были распространены состязания двух команд мастеров кулачного боя, носивших маски кота, собаки, петуха, быка, обезьяны. О связи этого представления с «танцем львов» напоминало лишь то обстоятельство, что все его участники назывались «львами». Публичные состязания знатоков «военного искусства» устраивались в праздник фонарей по всему Китаю. По свидетельству Й. Й. де Гроота, в окрестностях Сямыня местные жители, разбившись на две команды, бросали друг в друга камни, причем власти были бессильны искоренить этот обычай. Когда уездный начальник попытался однажды прекратить побоище, ему пришлось спасаться бегством от гнева обеих враждующих сторон.
Необычные представления в дни праздника фонарей, разумеется, привлекали толпы гулявших зрителей. Однако прогулка в первое полнолуние года сама по себе была исполнена особого смысла. Существовало поверье, что она избавляет от всех болезней в наступившем году. Многие, в частности, верили, что в 15-й день 1-го месяца преисподняя разверзается и люди, прогуливаясь, могут сбросить в нее свои недуги. Во всяком случае, указанное поверье предоставляло китайским женщинам едва ли не единственную в году возможность самостоятельно прогуляться по улицам города, да еще в праздничную пору. Для гулянья полагалось надевать платье белого цвета, соответствовавшего серебристому свету луны. В деревнях Северного Китая женщины отправлялись за околицу, возжигая по пути благовония и кланяясь у колодцев и на перекрестках. Выйдя за деревню, они жгли сосновые и кипарисовые ветки, чтобы «сжечь сто болезней».
Идея «сбрасывания» недугов запечатлена в распространенном на севере Китая обычае выходить во время прогулки к реке и идти по прибрежному песку, оставляя на нем следы. На Юге женщины, гуляя, громко топали специально надетыми для этого случая туфельками на деревянной или кожаной подошве, как бы «стряхивая» с себя недуги. В Цзэчжоу (провинция Шаньси) расстилали траву, протаптывали в ней тропинки и ходили по ним с фонарями в руках. Во многих местностях от гулявших требовалось подняться на какое-нибудь возвышенное место - холм, городскую стену - или чаще всего перейти через мост. В районе нижнего течения Янцзы с ее густой сетью протоков и каналов обычай предписывал перейти через три разных моста. В некоторых местностях Северного Китая гулявшие, за неимением в округе мостов, проходили по доскам, положенным на землю. В провинции Цзянсу многие женщины бросали с мостов кувшины, в которых якобы содержались их болезни. Жительницы Гуандуна «избавлялись» от недугов, бросая в воду камни.
Среди различных гаданий, устраивавшихся в праздник Первой ночи, особое место занимали спиритические сеансы, на которых женщины вызывали богиню по имени Цзыгу (букв. «Пурпурная девушка»). Первые упоминания о Цзыгу и ее роли оракула относятся к V-VI вв. Согласно популярным легендам, Цзыгу была красивой и мудрой наложницей некоего чиновника, которая в полнолуние 1-го месяца погибла в уборной от руки ревнивей! законной жены, а на том свете стала покровительницей людей. Правда, в Цзяньчуане (провинция Юньнань) полагали, что Цзыгу была хотя и красивой, но глупой наложницей одного старика. Она часто зло шутила над своим господином и однажды, терзаясь угрызениями совести, бросилась в выгребную яму и погибла. Как бы там ни было, поклоняться ей следовало в нечистом месте - в уборной или свином хлеву. Обычно она считалась Богиней уборной. В Цзянсу Цзыгу была известна одновременно и как Богиня дверей дома.
В разных областях Китая Цзыгу носила разные прозвища. Некоторые из них, вероятно, были образованы по фонетическому созвучию с выражением «девушка уборной», как, например, распространенное в Хэнани прозвище «седьмая девушка». Однако чаще прозвища давались в зависимости от того, из каких предметов или материалов мастерили фигурки богини, в которую вселялся ее дух. Головой богини обычно служили кухонный — ковш, маленькая корзина, сито, мусорный совок или половинка разрезанной вдоль тыквы горлянки (так было в провинции Хунань); на них наклеивали бумажку с нарисованным на ней лицом Цзыгу; иногда в рот богини вставляли палочки для еды, которыми она писала предсказания. Тело Цзыгу изготовляли из ивовых или персиковых веточек, а на юге страны - чаще из травы или тростника (по древнему китайскому поверью, в 1-й месяц года все травы обладают божественными свойствами).
Призывали богиню-оракула примерно следующим образом. Две девочки в сопровождении других женщин несли фигурку богини в уборную, где зажигали благовония и произносили нехитрые заклинания, приглашая духа. Например, в Чжэцзяне в таких случаях говорили; «Чай остыл, лепешки зачерствели, почтенный дух, просим выйти скорее!». В Маньчжурии, где фигурку Цзыгу изготовляли из сита или шумовки, ее молили так: «Ослиный помет благоухает, лошадиный помет воняет, ситная девушка, с почтением просим выйти». Если кукла в руках девочек начинала качаться, считалось, что дух вошел в нее. Затем женщины испрашивали у боги-пи предсказания, интересуясь в первую очередь видами на урожай. Если фигурка раскачивалась вперед и назад, ответ считался благоприятным, если же влево и вправо - неблагоприятным. Праздник фонарей в различных областях Китая заканчивался в разные сроки. В провинции Гуандун фонари убирали вечером в 16-й день, в Северном Китае -в 17-й, а в некоторых местностях - на 18-й день; одновременно со стен снимали портреты предков и всю «висящую радость», как именовали в просторечии новогодние лубки и «счастливые» символы.
Завершение праздника Первой ночи нередко отмечалось особыми обрядами. Например, в Цзянсу в 18-й день было принято есть лапшу, в Хэнани фонари относили в местный храм Бога дождя и водной стихии - Лунвана. В деревнях уезда Тайшань (провинция Гуандун) устраивали процессии, символизировавшие изгнание нечисти. В этих шествиях участвовали четыре группы юношей с оружием, гонгами, зажженными свечами, статуей Будды, а также изображавшие львов. Надо сказать, что в народном сознании одни и те я-се дни 1-й и 2-й декад начального месяца как бы дублировали друг друга. Так, 7-й и 17-й дни считались днями человека, в 6-й и 16-й дни совершали поклонения божествам домашнего скота, в 8-й и 18-й - богам звезд, в 9-й и 19-й - обитателям Неба. В частности, 19-го числа 1-й луны отмечался крупный даосский праздник - День собрания всех небожителей, прибывавших на аудиенцию к Юйхуану. В Пекине накануне устраивали ночное гулянье у даосского храма Байюньгуань, причем бытовало поверье, что небожители спускались к гулявшим и ходили в толпе в человеческом облике. В домах всем «ста богам» Небес приносили жертвы перед бумажным киотом с их изображениями, сжигали в их честь жертвенные деньги, бумажные лесенки (чтобы духи могли подняться па Небо) и пачки специальных «бумажных лошадей» с картинками популярных божеств. Ночные гулянья при горящих фонарях могли происходить и в последующие дни. Например, жители Шэньси в 17-й день снимали фонари и выбрасывали недогоревшие свечи, что называлось «спровадить ядовитых гадов»; тем не менее ночью 23-го числа вновь происходило ночное карнавальное гулянье при свете фонарей.
В новогодний период совершали обряды, призванные обезопасить кладовые дома от мышей в наступившем году. Чтобы защититься от прожорливых грызунов, доставлявших особенно много неприятностей крестьянам, на Новый год китайцы вывешивали в доме специальные магические картинки, например изображение кота с мышью в пасти. Вместе с тем мышь представала в народном сознании столь могущественным существом, что ее старались задобрить, и она была одним из популярных божеств богатства.
Немаловажная роль мыши в доме выражалась в поверьях о свадьбе мышей. В большинстве районов Северного Китая последнюю отмечали в конце праздника фонарей, иногда несколькими днями ранее или даже в 7-8-й день 1-й декады. Обычно в день мышиной свадьбы рано гасили огни и ложились спать, чтобы не мешать мышам и не возбуждать их гнев. У мышиной норки раскладывали угощение для ее обитателей; например, в районе нижнего течения Янцзы рассыпали зерно, в провинции Хунань, где свадьбу мыши отмечали в 18-й день, клали фрукты и земляные орешки. В провинции Хунань дети ударяли по крышке котла и другим металлическим предметам, создавая своего рода звуковое оформление свадьбы. Так же поступали дети в уезде Линьчэн (провинция Хэбэй), где мышиную свадьбу справляли на 12-й день. Впрочем, оказываемые мышам почести не мешали людям желать им погибели. Нередко норку заделывали и читали заклинания против мышей, желая, например, чтобы «из десятка мышей девять ослепли, а десятая попала в лапы коту». В Маньчжурии мышь чествовали дважды: 5-го числа 1-го месяца отмечали день ее рождения, а 27-го - день ее свадьбы. В отличие от обычая Внутреннего Китая местные жители в обоих случаях зажигали на ночь фонари, жгли сосновые ветви и ставили у мышиной норки выпеченную из муки плошку с горящим маслом.
В Южном Китае сохранился обычай в 20-й день 1-го месяца (в Гуандуне и некоторых других районах - на 19-й день) класть на крышу дома лепешку, обвязанную красными нитями, что называлось «залатать небесную прореху». В средневековье этот обряд совершали на 23-й день. Обычай «латать небесную прореху» связывали с легендой о том, как прародительница человеческого рода Нюйва однажды починила с помощью разноцветных камней обвалившийся кусок небосвода. Очевидно, обряд «починки небосвода» был призван обеспечить благополучие и спокойствие в новом году. Одновременно гуандунцы вешали у ворот дома чеснок, который, как верили в Китае, обладал свойством отпугивать злых духов; во многих домах ели мясо, приправленное луком и чесноком. К числу новогодних обрядов можно отнести и совершавшееся в 25-й день 1-го месяца поклонение божествам-покровителям амбаров. Наряду с обычным чествованием богов, которым занимались мужчины, женщины устраивали спиритические сеансы, где в роли оракула выступала «ситная девушка амбара»; последнюю вызывали таким же способом, как и богиню Цзыгу.
Разумеется, Новый год в Китае был временем не только религиозных церемоний, семейных торжеств или обрядовых игр, но и всевозможных массовых увеселений. В сущности, это был единственный в году период всеобщего безделья и праздности. В каждом городе существовали места - праздничные базары, площади перед храмами или просто торговые ряды, - где в дни новогодних празднеств устраивались массовые гулянья. В старом Пекине, например, было три таких места: упоминавшийся выше даосский храм Байюньгуань, храм Дачжунсы, в котором стоял огромный колокол, одна из достопримечательностей города, и улица Люличан - торговый и увеселительный центр столицы. Каждый вечер на этой улице толпились нарядно одетые люди всех возрастов и званий.
Чиновников и богачей привлекали сосредоточенные там антикварные и ювелирные лавки, дорогие рестораны, к услугам рядовых горожан были многочисленные закусочные и лавки, в которых торговали предметами домашнего обихода, дешевыми книгами, игрушками, лекарствами и т. д.; здесь же выступали уличные певцы и сказители, предсказывали будущее прорицатели, давали представления театральные труппы, акробаты, силачи, владельцы дрессированных зверей. Наибольшей популярностью пользовались представления с ручными мышами, изображавшими водоносов, и обезьянкой, наряженной чиновником.
Постоянным фоном новогодних празднеств, особенно во время празднования Первой ночи, был грохот гонгов, барабанов и трещоток. В этом музыкальном сопровождении праздника выделялись оглушительные удары больших барабанов — «барабанов великого спокойствия» (тайпингу), по всей видимости, потомков тех самых «барабанов ла», которые древние китайцы наделяли магическими свойствами. Любители этого инструмента собирались группами по 10 или 12 человек. Среди них был, так сказать, солист, задававший для остальных ритм. Были и певцы, исполнявшие под аккомпанемент этого необычного ансамбля разные народные песенки, чаще всего какие-нибудь шуточные куплеты, напоминавшие наши частушки, вроде:
На высокой-высокой горе стоит конопля.
Взобрались на нее два паука.
Один паук захотел выпить вина.
Другой паук захотел выпить чаю и т.д.
Что касается китайских детей, то их традиционными новогодними развлечениями были игры в волан и запуски воздушных змеев, чем охотно занимались и взрослые. Воздушные змеи, или, как их называли в Китае, «бумажные коршуны», были известны в этой стране с древности и настолько прочно вошли в быт древних китайцев, что их могли использовать для пересылки писем из осажденного города. Делали змеев с большой фантазией, придавая им облик всевозможных реальных и мифических существ, ярко и причудливо раскрашенных. Наибольшей популярностью пользовались змеи в виде птиц и насекомых, «гражданского» или «военного» чиновника, разного рода божеств и даже «счастливых» иероглифов. В XIX в. вошли в моду стилизованные фигуры иностранцев, в нашем столетии - самолеты и другие атрибуты современной цивилизации.
Обычай пускать воздушных змеев, несомненно, имел черты магического обряда, о чем свидетельствует его дожившее до нашего времени название: «отбрасывать беду». Воздушный змей, таким образом, символизировал вредоносные силы, от которых следовало очиститься в Новый год. Недаром, пуская змея, старались, чтобы тот взлетел как можно выше, а если змей падал на дом, это считалось, особенно в Южном Китае, плохой приметой. Прежде в Северо-Западном Китае жители деревень сообща делали большого змея, относили его на гору, пускали по ветру и затем перерезали веревку, чтобы он улетел подальше.
На Севере существовал обычай во время новогодних праздников выпускать на волю голубей, которых держали дома в клетках. Этот обычай напоминает обряд «освобождения живности» (фан шэн), когда купленных заранее рыб или черепах выпускали в воду. Так поступали и в новогодний период, в частности в день поклонения божествам звезд. Обряд «освобождения живности» пропагандировали и буддисты и даосы, однако обычай освобождать голубей связывали в народе с именем Лю Бана, основателя династии Хань (конец III в. до н. э.). Согласно древнему преданию, голуби однажды спасли Лю Бану жизнь, и тот, став императором, в благодарность за оказанную ему услугу в 1-м месяце года выпускал голубей на волю.
Наконец, в дни празднования Нового года излюбленным развлечением китайцев всех званий и возрастов, как уже говорилось, были различные азартные игры - мацзян, карты, некое подобие домино или обыкновенные кости.
В обычное время находившиеся под запретом, азартные игры получали в Новый год официальную санкцию (т. е. открывались специальные игорные дома) и допускались даже в чопорных конфуцианских семьях.
Пора увеселений завершалась вместе с окончанием праздника фонарей. В одну ночь жители китайских городов и деревень возвращались к будничной жизни, полной тягот и забот. И все же воспоминания о прошедшем празднике и ожидание будущего скрашивали повседневное существование.
Подробнее о книге «Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Новый год»
Р. Ш. Джарылгасинова, М. В. Крюков отв. редакторы
Издательство «Наука» 1985 г.
Эта коллективная монография представляет собой первое в советской и мировой науке исследование обычаев и обрядов, связанных с праздником Нового года у китайцев, корейцев, японцев, монголов и тибетцев. Книга написана как на литературных источниках, так и на полевых материалах, собранных авторами в изучаемых странах - КНР, МНР, КНДР, Японии. На большом фактическом материале монографии решаются теоретические проблемы календарной обрядности, выявляются функциональная направленность обычаев и обрядов, древняя символика игр, развлечений, историко-культурное взаимодействие и типологическая общность.
